Иван Савин (Саволайнен) родился 29 августа 1899 года старого стиля в Одессе...
...Дед Ивана Савина - Йохан Саволайнен, финский моряк, встретил в Елисаветграде русскую гречанку, женился на ней, остался жить в России. От этого брака родился отец поэта.
...По профессии отец был нотариусом, человеком русской культуры. В одной из своих деловых поездок Иван Иванович старший встретил и без памяти влюбился в молодую помещицу, вдову.
...Анна Михайловна Волик тоже не была чисто русской: отец ее был молдаванин из старинного рода Отян. Только мать Анны Михайловны была русская... «И это все, что было русской крови у Ивана Савина», - пишет его вдова Л. Савина-Сулимовская, подтверждая полузабытую истину, что «русскость» - понятие не физического, но духовного ряда, что русскость даруется не чистотой «крови», но единственно чистотой духа. Русским поэтом Иван Савин был «по языку», «по миропереживанию», ортодоксально православному, по судьбе: он прошел путь, уготованный России после 1917 года. Он служил в уланском эскадроне 3-го сводного кавалерийского полка Добровольческой армии и был взят красными из госпиталя, где находился в тяжелом состоянии после возвратного тифа.
«...После одного из приступов, - писал Иван Иванович, - я узнал от санитара, что Перекоп взят красными. Надеяться на пощаду со стороны советской власти я ни в какой степени не мог: кроме меня, в Белой армии служило еще четыре моих брата - младший из них, как оказалось впоследствии, был убит в бою с красными под Ореховом, в июле 1920 г., второй пал в бою под ст. Ягорлыцкой, в феврале 1920 г., двое старших были расстреляны в Симферополе в ноябре 1920 г. Идти пешком к югу, совершенно больной, я не мог: лазарет в целом почему-то эвакуирован не был».
Иван Савин был спасен госпитальной сестрой и солдатом-уланом: они сожгли его уланку, и он был лансирован как полковой писарь... В 1921 году Савин попал в Петроград и уже оттуда вместе с отцом уехал в Финляндию.
Братьям моим Михаилу и Павлу
Ты кровь их соберешь по капле, мама, И, зарыдав у Богоматери в ногах, Расскажешь, как зияла эта яма, Сынами вырытая в проклятых песках, Как пулемет на камне ждал угрюмо, И тот, в бушлате, звонко крикнул: «Что, начнем?» Как голый мальчик, чтоб уже не думать, Над ямой стал и горло проколол гвоздем. Как вырвал пьяный конвоир лопату Из рук сестры в косынке и сказал: «Ложись», Как сын твой старший гладил руки брату, Как стыла под ногами глинистая слизь. И плыл рассвет ноябрьский над туманом, И тополь чуть желтел в невидимом луче, И старый прапорщик, во френче рваном, С чернильной звездочкой на сломанном плече, Вдруг начал петь - и эти бредовые Мольбы бросал свинцовой брызжущей струе: Всех убиенных помяни, Россия, Егда приидеши во царствие Твое...
(Иван Савин, 1925г.)
Спецвыпуск газеты "Литературная Россия", 1990, август, с.21
|