- Вы обвиняете митрополита Сергия (Страгородского) за поминание властей, но ведь по словам апостола «всякая власть от Бога»?
- «Нет власти не от Бога» - так чаще всего оправдывается грех митр. Сергия. Однако если признавать таковое объяснение, то мы логично придём к выводу, что христианин может служить диаволу. Итак, признаем, что большевики – власть «от Бога», следовательно, все их постановления являются установленными Богом. Главная цель большевиков – это искоренение всякой религии и христианства в частности. Получается, что воля Божия – уничтожить христианство, а мы, как слуги Божии, должны повиноваться этому постановлению и активно начать записываться в союз безбожников. К такому абсурду может привести фарисейское понимание слов Апостола о богоустановленности власти. Что же на самом деле имел ввиду Апостол Павел?
Вот как толкует это место блж. Феофилакт:
«Ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены. Что ты говоришь? Неужели всякий начальник поставлен Богом? - Не то говорю я, - отвечает. У меня теперь слово не о каждом начальнике в отдельности, но о самом начальстве. Что есть начальства, что одни начальствуют, а другие подчинены, и что нет смешения между высшими и низшими, это я называю делом премудрости Божией. Ибо не сказал: нет начальника, но нет власти не от Бога. Посему противящийся власти противится Божию установлению. А противящиеся сами навлекут на себя осуждение. …показывает, что повинующийся начальствам повинуется Богу, или, что гораздо страшнее, неповинующийся начальствам противится Богу, установившему начальства, а противящийся будет наказан и Богом и людьми. Последнее внушил, сказав: противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро, и получишь похвалу от нее. Чего боишься и ужасаешься? Разве начальник бранит тебя, если делаешь добро? Разве он страшен для тебя, если ревнуешь о добродетели? Напротив, если ты делаешь добро, то начальник поставлен хвалить тебя. Он столь далек от того, чтобы наводить на тебя страх, что даже хвалит тебя. Ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Он, говорит, содействует воле Божией. Например: Бог советует тебе быть целомудренным: и начальник предписывает тоже законами. Бог увещевает тебя не быть любостяжательным и вором: и начальник поставлен судьей над тем же. Следовательно, он нам поспешник в добрых делах, если предаемся ему. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч. Значит, не начальник производит в нас страх, но пороки наши, по причине которых и меч начальника, то есть власть наказывать. Начальник, говорит, не напрасно опоясывается мечом, но для того, чтобы наказывать порочных. Он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. Когда начальник хвалит добродетель, исполняет волю Божию; и когда употребляет в дело меч, есть слуга Божий, защищающий добродетель и прогоняющий порок. Многие делают добро не столько из-за страха Божия, сколько по боязни начальников. Посему, когда начальник защищает добродетель и наказывает порок, то он - Божий слуга» (Новый Завет в толковании блж. Феофилакта, Барнаул, 2003 г., т. 2, стр.375-376).
Итак, мы видим, что власть считается установленной Богом именно потому, что властители исполняют волю Божию. А если они сознательно борются с Ним, не диаволом ли они поставлены и стоит ли подчиняться им? Вот как пишет об этом схимонах Епифаний Чернов: «Христианин обязан подчиняться любой власти, несущей в себе к Богу почтение и повиновение: и именно в меру этого повиновения той или другой власти Богу и христиане подчиняются ей. Но если власть принимает характер сознательно-богоборческий, пропитанный духом антихристовым, то и область христиан по отношению к такой власти всё более и более сокращается (в меру её богоборства), и, наконец, в какой-то момент, как указано в Откр. 13:15-17, совсем исчезает» («Об отношении Церкви к властям», стр. 3).
Такой же пример дают нам святые исповедники Божии. Св. мученик Мина (304 г.) и царский градоначальник Ермоген, мучитель христиан (ставший впоследствии и сам святым мучеником). Ермоген требовал исполнение царских приказаний; св. Мина отвечает: «Почитать царей – дело святое, ради их власти и начальствования; но когда цари неправильно и неблагочестно почитают Бога, Который есть начало всего, и не воздают Ему надлежащей чести, тогда чтить царей несправедливо» (там же, стр. 6). Царский наместник Ариппин выговаривает святому мученику Платону (306 г.): «Как же ты смеешь нарушать царские законы и совращать других?» А св. Платон отвечает: «Я знаю уставы Бога моего и делаю, что повелевают Его святые и животворящие заповеди» (там же). Св. мученик Акепсим, пресвитер Иосиф и диакон Аифал (376 г.): «Всякий, исполняющий волю беззаконного вашего царя, противятся Богу» (там же, стр. 7). Св. великомученица Евфимия: «Повелению царскому или твоему, проконсул, - если оно не будет противно Небесному Богу, - без сомнения, нужно повиноваться; если же оно противно Богу, то не только должно не повиноваться, но даже и сопротивляться» (там же, стр. 7). Св. мученик Феодул (300 г.): «Что же повелевают временные цари ваши, то из их повелений должно исполнять лишь те, которые окажутся справедливыми и не противными Творцу небесному, повеления же несправедливые ни в каком случае не следует исполнять» (там же, стр.8). Прп. Максим Исповедник (662 г.)[1]: «Я с удовольствием исполню всё, что повелит мне царь, если это не богопротивно и не вредит вечному спасению души» (там же, стр. 11). Таких примеров – множество, чему и мы должны следовать. И из этих примеров мы видим, что христианское смирение заключается не в бездумном повиновении властям, а в первую очередь – в поклонении Богу и его заповедям. Если же заповеди человеческие противоречили заповедям Господним, то угодники Божии выбирали, естественно, Божию волю, а не человеческую.
Сама по себе большевицкая власть отрицает возможность сотрудничества с ними верующих людей. Если религия по существу контрреволюционна[2], то любой верующий – контрреволюционер. Его контрреволюция есть борьба за веру. Если он за религию, то органически уже против большевицкой власти. И как отделить безбожие от большевицкой власти? Если верующий говорит, что он не против власти, то он за неё; отрекаясь от борьбы против неё, он поддерживает её и борется против себя, против своей веры. Чем он тогда отличается от безбожника? Безбожие и вера в Бога взаимно исключают друг друга, потому и не может быть сотрудничества с безбожными властями[3]. «Если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что он поставлен Богом, но говорим, что попущено ему изблевать сие лукавство, как фараону» (Исидор Пелусиот, Творения, часть 2, письмо 6).
Некоторые апологеты сергианства оправдывают поступки Сергия тем, что во многие времена Церковь находила компромисс с властью. В связи с этим стоит вспомнить о Церкви и турецким игом над ней. Действительно, ради сохранения Церкви и Её людей здесь, на земле, иерархи шли на компромисс с турецкой властью. Оправдывать мы это ни в коем случае не будем. Но есть существенные отличия турецкого гнёта от сергианства:
1) Восточная Церковь под турками есть Церковь пленённая, жестоко подчинённая, вынужденная идти на значительные компромиссы, но в то же время не сорадующаяся гонителям, не сотрудничающая с ними [4].
2) Церковь открыто молилась за исповедников, поддерживала их в заключении, никогда не посмела бы отрекаться от них как от нарушителей существующего гражданского закона. После же мученической кончины, погребение и прославление новоявленных святых было также явным для всех христиан. Все брали исповедников Христовых за образец для подражания.
3) Отступничество от Христа воспринималось в целом, как тяжкий грех, а не как особая мудрость или тем более «бескровное мученичество» (этот термин применяют апологеты сергианства по отношению к Сергию). Советская же церковь принципиально отреклась от своих исповедников, объявив их государственными, политическими преступниками, а свою поддержку безбожной власти рассматривала не как грех, не как вынужденное действие, а как добродетель, как служение «не за страх, а за совесть».
4) Греческие иерархи вынужденно признавая власть султана, своими симпатиями тянулись в сторону православных русских царей. Пусть эти симпатии были не совсем бескорыстны, но выражались ими гласно, и в определённых действиях в пользу Русской Церкви и Русского Царства.
5) И, наконец, самое главное отличие. Греческая Церковь, входя в компромисс с турками, оставалась единой, в Церкви же Русской Сергий создал раскол своими деяниями. Естественно, не было бы этого раскола, если бы поступки Сергия не перешли допустимых границ.
[1] Интересен тот факт, что Максима Исповедника обвиняли в непочтении к царю, потому что сам царь тоже был еретиком. Однако святой Максим остался верен и предпочел быть гонимым за «политику», нежели чем почтить царя причащением с ним и прочими еретиками.
[2]«ВКП (всесоюзная коммунистическая партия) руководствуется убеждением, что лишь осуществление планомерности и сознательности во всей общественно-хозяйственной деятельности масс повлечёт за собой полное отмирание религиозных предрассудков» (пар. 13, «Программа и Устав ВКП (б)»)
[3] Быть христианином в СССР означало отказ от всех социальных структур, ибо истинный христианин, естественно не мог и по совести вступать в комсомол, партию и проч.безбожные организации, да таковых власти и не принимали, ибо им нужны были верные служители – такие же безбожники, как и сами власти.
[4] Сергию бы в данной ситуации пришлось бы объявить: «радости ислама – наши радости».
(Задать свой вопрос можно здесь)
|
